Мира смотрит прямо, не мигая, чтобы не выдать чувства.
– Что вы сделали с Линдси?
– Ничего, конечно же. За что ее наказывать? У нее был приказ: исполнять любые ваши прихоти. Она прекрасно справлялась. А разгадывать секреты – не ее задача.
– Но где же она? Куда пропала?
– Откуда мне знать?.. Слугами заведует мажордом. Если же вас волнует судьба вашего послания владыке, то можете быть спокойны: оно доставлено.
– Как?.. Вы перехватили его!..
– Перехватил, ознакомился, восхитился вашей хитростью, а после велел Пьеру-книжнику выполнить вашу просьбу и отправить названные книги. Ведь это действительно мудро: предупредить Адриана о Нортвудах. Он так или иначе узнает, но наше предупреждение – очко в нашу пользу в случае победы владыки. Скажу больше: я послал и свое письмо владыке. Того же содержания, что ваше, но не столь лаконичное.
Мира ошарашено молчит, а граф добавляет:
– Что до Линдси, не переживайте: мажордом подберет вам лучшую служанку… ваше высочество.
Начало ноября 1774г. от Сошествия
Торговый Тракт (герцогство Южный Путь)
По всем расчетам, это должно быть простое совещание – в кои-то веки. Эрвин и собрал-то его в основном затем, чтобы потешить самолюбие полководцев. Все идет, наконец, именно так, как хотели вассалы: армия быстрым маршем движется на Лабелин. У Мудрой Реки к войску присоединились батальоны Молота, и армия достигла наибольшей численности. На повестке один вопрос: грядущий штурм города. Эрвин имел свои соображения по этому поводу, но решил благоразумно выслушать покловодцев. Каждый сможет высказаться вдоволь, кто-нибудь предложит примерно то, что планирует сам Эрвин, тогда он изобразит серьезные раздумья и заявит: «Благодарю милорда такого-то за прекрасный план. Со всем уважением принимаю его». Все останутся довольны. Даже тех, чьи идеи не были приняты, порадует кротость молодого герцога. Словом, главная задача – выслушать.
Вот он и слушал, а думал тем временем о Нексии Флейм – синеглазой девушке из Фаунтерры, которая любила его. Ну, так было около года назад… Стоит ли надеяться, что любит и теперь? Вряд ли, если учесть свойства девичьих сердец. Но вспомнить ее все же приятно. Нексия танцует лучше всех в столице. Нексия много спрашивает об Эрвине и действительно хочет знать ответы. Нексия похожа на фиалку, у нее свой аромат – тонкого эфирного тепла…
– Получены свежие данные разведки, – докладывал полковник Харви Хортон, не подозревая о мыслях герцога. – Лабелин поднял все войска, какие сумел. Четыре тысячи кавалерии, около девяти тысяч профессиональной пехоты и лучников, порядка сорока тысяч ополченцев, набранных из крестьян. Общим счетом против нас выйдет больше пятидесяти тысяч копий. Это слабое, неопытное воинство, однако численность очень внушительна.
Эрвин не проявил никакого волнения, потому полковник Хортон счел нужным уточнить:
– Как вы знаете, милорд, за вычетом оставленных нами гарнизонов и понесенных потерь, наши силы составляют пятнадцать батальонов – то есть около восемнадцати тысяч бойцов. Вдобавок те три тысячи лучников, которых вы соизволили нанять.
О лучниках Хортон говорил с явным презрением.
– Но даже если включить их в расчет, то противник все равно имеет численный перевес в два с половиной раза.
Эрвин нахмурил брови, как того требовала ситуация, и мрачно кивнул. У Нексии, – вспоминал он, – дивно красивые запястья: ломкие, трепетно хрупкие. Эрвин любил смотреть, как Нексия пишет: ее тонкие ладони словно исполняли танец над бумагой, по их движениям можно было прочесть каждое чувство девушки – куда яснее, чем из текста письма. А еще она умеет рисовать людей. В один цвет – карандашом или тушью, с немногими деталями – лишь силуэт и ряд выразительных штрихов. Однако Нексия всегда подмечает самые яркие черты характера, и в ее рисунках человек – как раскрытая книга. Вот, например, полковник Харви Хортон. Если бы Нексия рисовала его, она первым делом изобразила бы волосы. Плотные смоляные волны спадают от макушки на плечи, окутывают голову и шею черным ореолом. Есть нечто демоническое в столь темных и густых волосах. Или нечто трагическое – как посмотреть. Человек с такими волосами должен или совершить жуткое злодеяние или умереть мучеником… Можно и совместить.
– Также разведчики докладывают о диспозиции вражеской армии. Войска расположились поперек Торгового тракта, не доходя пяти миль до города Лабелина. Непрестанно ведут работы по укреплению позиции: копают рвы, строят частоколы. Кавалерийская атака против их расположения будет весьма затруднительна.
– Если бы мы пошли на Лабелин сразу, не заходя в Дойл, враг не успел бы подготовить укрепления… – ни к кому конкретно не обращаясь, проворчал полковник Блэкберри.
То был камень в огород Эрвина, и он нашел бы что ответить, если бы не решил сегодня побыть образцом кротости.
– К сожалению, теперь время упущено, – признал Эрвин, печально наклонив голову.
– Да, милорд, упущено.
Блэкберри прослужил десять лет командиром горной стражи. Если разобраться, скучнейшее из возможных занятий. Горную стражу создали прадеды Эрвина в те времена, когда Первая Зима подвергалась атакам непокорных вассалов, и Ориджинам приходилось вести бои в своих собственных владениях. Те годы прошли. Горная стража осталась без дела, однако не была расформирована. Служба в горах стала кромешной тоской. Она и превратила полковника Блэкберри в брюзгливого, недовольного всем на свете старика. Если бы Нексия рисовала его, использовала бы только кривые линии: изогнутый рот, крючковатый нос, косые морщины на лбу.
– Нам предстоит, милорд, разработать план преодоления вражеской обороны.
– Имеете ли предложения, полковник?
– Выдвинем в первую линию наемных стрелков. Пусть отрабатывают свои деньги, тьма их сожри.
– Что за чушь?! – фыркнул граф Лиллидей. Он никогда и ни в чем не соглашался с Блэкберри… разумеется, кроме тех случаев, когда они оба объединялись против Эрвина. – Мы не можем поставить успех решающего боя в зависимость от наемников! Это ненадежные трусливые сволочи. Они хорошо бьют лишь из укрытия – со стены или холма. Но бой состоится в поле. Завидев путевских рыцарей, лучники побегут.
– И каковы ваши идеи, граф? – дребезжащим голосом осведомился Блэкберри.
– Мы можем двинуться в обход укреплений и зайти с флангов.
– Граф, вы бы хоть на небо посмотрели, что ли… Дожди льют, тьма бы их. Поля по сторонам тракта раскиснут в кашу, нам придется брести по колено в грязи, чтобы зайти с фланга!
– Боитесь грязи, полковник?
– Боюсь… я, черт возьми, ничего не боюсь. Но вот лишиться подвижности и ползти, как черепаха, на виду у вражеских лучников – это меня смущает. А вас нет, граф?..
Эрвин помнил этих двоих еще со своих детских лет. Граф Лиллидей – высокородный аристократ в надцатом поколении – уже тогда был заносчив и упрям, к тому же, прославлен в боях, что лишь усиливало его надменность. А Блэкберри, в свою очередь, был не уживчивей скорпиона и терпеть не мог с кем-нибудь в чем-нибудь соглашаться. Как они до сих пор не зарубили друг друга?.. Есть лишь одно объяснение: глубоко в душе их перепалки доставляли обоим удовольствие.
– Милорд, взгляните, – Лиллидей склонил над картой свою серебристую от седины голову. – Я покажу, о каком обходном маневре говорю. Мы можем отклониться от тракта на запад вот здесь, выше деревни Журавлики. Это даст возможность…
Эрвин послушно придвинулся к карте и проследил за указкой.
– Да, граф, действительно… Весьма разумная мысль, благодарю вас…
Он думал: любопытно, почему именно сейчас стало так не хватать женского общества? Три месяца в Запределье почти ни о ком не вспоминал, кроме сестры. Наверное, потому, что там было слишком скверно. Когда подыхаешь от усталости, не думаешь о девицах. А тут слишком комфортные условия… Или начал чувствовать себя героем? А герою нужна награда… Нежная и любящая девушка была бы самой лучшей наградой.
– Тьма! Я вот что думаю. Влупим им в лоб и опрокинем к чертям!
Граф Майн Молот обрушил на карту кулак, и стол жалобно скрипнул. Молот был одним из крупнейших вассалов Эрвина, наряду с Лиллидеем. Лиллидей владел холмистыми предгорьями на западе герцогства и получал прибыли с овечьей шерсти. Богатство Майна Молота проистекало из серебряных рудников у Верхней Близняшки. Пра-прадед Майна был обычным шахтным бригадиром. Тогдашний барон Верхней Близняшки предал герцога и попытался разрушить Первую Зиму. Пра-прадед Майна с компанией шахтеров неожиданно для всех поддержал Ориджинов: захватил замок барона-мятежника. Мятеж провалился, барон был казнен, а его владения герцог отдал шахтному бригадиру. Тот стал единственным северным феодалом, происходящим из трудяг, а не военных. Своим исключительным положением новоиспеченный граф, как ни странно, гордился и всячески его подчеркивал. Поместил на свой герб кирку и камень, а родовое имя взял – Молот.
